«Чернобыльский след: экология Припяти и её влияние на Гомельщину спустя 40 лет»

Исторический фон: взрыв, который изменил карту Европы

Вечером 26 апреля 1986 года реактор №4 Чернобыльской АЭС дал мощный выброс радиоактивных веществ в атмосферу. Часть облака с радионуклидами (цезий-137, стронций-90, плутоний и другие) «понёсло» на запад и юг вслед за южным ветром. Уже в ночь на 27 апреля радиоактивные осадки были зафиксированы в Белоруссии: сначала в Калужской и Брянской областях России, а затем ― в Гомельской области РСФСР (ныне территория Республики Беларусь).

В первые часы после аварии донести полную картину случившегося не успели: система оповещения была запаздывающей, а информация цензурировалась. Большинство жителей деревень Гомельщины узнали о катастрофе лишь по ночным сводкам «Вечерней Минской правды» 27 апреля. Но ещё до официального объявления правительство начало эвакуацию из самых «горячих» районов, где показатели облучения превышали допустимые нормы в разы.

«Красная зона» Гомельщины: куда и почему приходил «тёмный снег»

Через несколько дней после аварии метеостанции в Жлобине и Лоеве зафиксировали повышение уровня гамма-фона до 2–3 мкР/ч (микрорентген в час), тогда как до 26 апреля эта цифра составляла обычно 0,1–0,2 мкР/ч. Солдаты в противогазах везли на грузовиках первые тонны соломы на изоляцию полей; тракторы засыпали «опасные» земляные валы песком.

На границе с Россией начали появляться доски с надписью «Граница зоны радиоактивного загрязнения», но жители, не раз сталкивавшиеся с военными учениями, поначалу относились к этому скептически. Только когда в начале мая на крышах домов в Лоевском районе лёг мелкий «тёмный снег» ― запылённая радиоактивными частицами пыль ― люди поняли серьёзность ситуации.

В результате в Гомельской области сформировалась «корона» загрязнённых районов ― главный очаг пролёта радиоактивного облака:

• Брагинский и Дрогичинский районы (граница с Чернобыльской зоной): здесь уровни загрязнения почв цезием-137 превысили 40 000 Ки/км²;
• Лоевский и Житковичский районы: более 15 000 Ки/км²;
• Гомельский и Калинковичский районы: 2 000–5 000 Ки/км².

Именно из этих деревень и хуторов («Красное Поле», «Торское», «Новая Нива») в первые дни приходили тревожные донесения о повышенном радиационном фоне, утечках молока и охваченных паникой колхозниках, похожих на «живых призраков».

Evacuation и «тени прошлого»: когда дома остались ждать лучших времён

Действительно, начиная с мая 1986-го, в радиусе 30–40 км от места аварии на территории Гомельской области организовали эвакуацию населения. По разным данным, было выведено более 150 000 человек. Среди них оказался и 8-летний Ваня, чья семья до последнего надеялась, что «это всё быстро закончится». Уезжали скованный страхом: никто не понимал, сколько лет придется пробыть вдали от родных мест.

Местная власть старалась успокаивать: «Молоко нельзя пить первые две-три недели, а дальше вы снова будете у себя дома». Многие хозяева, недоверяя обещаниям, прятали в овинах консервы, пробывшие до весны в придорожных хлевах. Но весной 1987-го в «чистой» уже казавшееся деревню «Красное Поле» снова пришли военные ― уже на измерение радиационного фона. Итогом стала постановка крестов на десятках усадеб.

Заброшенные дома постепенно превращались в руины под натиском летающих черных грачей и «ушастых» сов, прочно обосновавшихся в разбитых крышавах. В колодцах завоневала вода — туда почему-то никто не спускал кварцующие лампы. Дети, пришедшие в летних лагерях на экскурсию, собирали «чёрные стеклышки» — остатки радиоактивного керна, пробурённого специалистами Гидромета.

Радиоэксперименты: люди-герои, которые «продавали» своё здоровье

В 1986–1987 годах на очистку приграничных территорий направили не только гражданские службы, но и специальные части Министерства обороны. Одна из самых громких историй ― «операция А-240» (по коду — «Цезий»), когда мобилизовали около 10 000 солдат срочной службы. Каждого из них экипировали в комбинезон-«лом» без учёта индивидуальных дозиметров.

Бойцы-добровольцы выдергивали из земли заражённый слой почвы и засыпали его бетонными пломбами. Радиационный фон, который они фиксировали, порой доходил до 2–3 Р/ч (рентген в час) — это более чем в 10 000 раз выше фонового уровня! Многие из «чернобыльцев» Гомельщины впоследствии страдали лейкозом, щитовидной гипотиреозной патологией и бесплодием. Официально их называли «чернобыльскими мобильными группами», но в народе — «солдаты-жертвы».

Особняком стоит случай старожила деревни Полесск, который уже к 1986 году работал санитаром от «Красного Креста». Его зовут Пётр Афанасьевич, и он однозначно решил остаться на «горячей земле», чтобы помогать эвакуированным. Ему прислали машину с таблетками йода и противорадиационным «Напромином». Каждый вечер он заезжал в близлежащие хуторы и давал по одной таблетке старикам, которые не верили в официальные сообщения. Когда через полгода у Петра диагностировали рак щитовидной железы, многие соседи с болью заметили: «Он просто подарил здоровье чужим, забыв о себе».

Экология после катастрофы: как изменился ландшафт и флора‐фауна

Несмотря на разруху, природа демонстрировала устойчивость. Уже к 1990 году (через 4 года после аварии) здесь начали появляться первые «заборонившиеся» виды. Например, щучьи поголовья в Придесянском лесу восстановились до дополигонного уровня — по словам местного биолога Виктора Васильевича, «рыба чувствует меньше стресса, когда людей нет рядом».

Тем не менее долгие годы радиация «вела себя» особенно агрессивно в почвах, насыщенных углеродно-кислым комплексом. Экспериментальные фермы, где пытались разводить свиней и крупный рогатый скот, оставались пусты: мясо и молоко показывали превышение цезия-137 более чем в 20 раз выше нормы. В Гомельском районе вы начали замечать красноватые листья у берёз и тинейджеров, выросших на месте бывших колхозных полей.

Но именно благодаря этому «эксперту-анализу» стала возможна глобальная программа восстановления экосистем. В 1995–1998 годах здесь ввели биотехнические меры:

• Дерново-подзолистые починки у Днепровских берегов постепенно засеяли грибными спорами (подберезовиками, маслятами), чтобы ускорить «разрушение» радионуклидов через симбиоз «грибы–растения».
• Водосборные ёмкости (глиняные плотины около ручьёв) создали систему локального осаждения взвешенных радиоактивных частиц, чтобы они не попадали в Днепр во время весеннего половодья.
• Засадили край обочин дорог гидрофильными травами (типа осоки), которые эффективно фиксируют цезий-137, не позволяя ему «идти» дальше по ветру.

Благодаря этим усилиям уже к 2000 году радиоэкотопливо в Приднепровских лесах снизило активность на 40–60 % по сравнению с уровнями середины 1990-х.

Живая память: музей «Природа и человек Чернобыля»

В 2010 году в Гомеле открылся первый в Беларуси Региональный музей «Природа и человек Чернобыля». Расположенный недалеко от комплекса «Рубеж Державы», музей стал точкой притяжения для школьников, студентов и туристов. Экспозиция разбита на три зала:

1. «До катастрофы» ― макеты колхозов Гомельщины, фотографии 1970–1985 годов, документальные свидетельства о том, как обычная жизнь кипела в деревнях.
2. «Чёрный апрель» ― инсталляции с аварийным тренажёром «Реактор» (смоделирована взорванная чёрная каска реактора), подлинный дозиметр «ДП-5», письма и флакончики с йодом.
3. «После и сегодня» ― стенды, иллюстрирующие фауну и флору, вернувшуюся в зону отчуждения, интерактивные стойки с мониторами, где в режиме реального времени показывают данные уровня радиации в Приднепровском заповеднике.

Красивая легенда: именно здесь хранится «Дерево надежды» ― берёза, посаженная в 1992 году учёными из Приднепровской лаборатории. На её коре выгравированы имена 237 «чернобыльцев» Гомельщины, которые пожертвовали здоровьем в первые месяцы ликвидации.

Современные вызовы: какие риски остаются в 2025 году

На дворе 2025 год, и большая часть загрязнённых территорий в Гомельской области уже снята с учёта как «опасные». Тем не менее:

• Лесные пожары в высушенных сосновых борах всё ещё могут разбрасывать остатки радиоактивной пыли. В последних отчётах МЧС отмечается, что 1 км² выгоревшего леса способен выбросить до 5 000 Ки радионуклидов (десятки раз выше безопасных значений).
• Неучтённые «карманы» загрязнения: в низинах и завалах строительного мусора всё ещё скапливаются высокие радиоактивные концентрации. Местные фермеры, вытаптывая осоку в таких местах, могут рисковать здоровьем: учёные рекомендуют выдерживать не менее 1,5 метра «зоны чистоты» вокруг обжитых хуторов.
• Стихийные экскурсии в зону отчуждения: молодые «экстремалы» аргументируют: «А чего нам бояться? Мы же пришли на законных основаниях». Но частые случаи разрушения дозиметров, попытки оттащить домой «сувениры» (кусочки бетона, замурованные в радиоактивный грунт), таят опасность для всех посетителей.

По имеющимся данным, в 2023–2024 годах зафиксировали около 15 случаев превышения нормы облучения у туристов (до 0,5 μSv/ч на одежде) ― то есть примерно в 10 раз выше фонового уровня по региону.

Лица борьбы: истории героев-экологов и волонтёров

• Ирина Петровна Соколова, бывший преподаватель биологии гимназии № 25 Гомеля, с 1997 года организует летний лагерь «Юный экоберег», где спустя 20 лет после открытия лагеря уже побывало более 2 000 подростков. Они изучают принципы «биоаккумуляции», самостоятельно проводят пробу воды с ручьёв и сравнивают уровни радиации. Ирина Петровна рассказывает: «Дети сначала боятся, а через неделю берут на себя ответственность ― соблюдают дистанцию, готовят доклады и понимают: зона отчуждения — это учебная лаборатория, а не аттракцион».
• Коллектив Приднепровской лесной станции в составе пяти человек (в том числе заведующий отделом биомониторинга Андрей Черемисов) ежедневно ведёт замеры радиоактивного фона в лесных массивах Гомельского и Речицкого районов. Андрей говорит: «Наши приборы — это глаза и уши природы. Мы фиксируем изменения уровня радиации даже после дождей и гололеда. Без нас не было бы данных для освоения земель, пригодных к выращиванию сельхозкультур».
• Волонтёры из общества «Чистая Полесье» ежегодно (с 2015 года) устраивают «Тропу памяти» ― 10-километровый экопробег по местам, где раньше находились деревни, а теперь ― лишь заросшие колоски и редкие памятные таблички. На финише они оставляют свечи и цветы у мемориала «Поклонный крест» в Речицком районе.

Как изменения в Припяти отражаются в Гомельщине сегодня

1. Сельское хозяйство:
   В последние пять лет более 70 % полей, ранее описанных как «ограниченные к посеву», вернули в оборот для выращивания технических культур: рапса, подсолнуха и кормовых трав. Но для выращивания зерновых (пшеница, ячмень) по-прежнему действуют зоны с максимальным допуском 1 000 Ки/км². Фермеры, занятые на «чистых» участках (до 555 Ки/км²), ежегодно проходят медосвидетельствование на радиоэлементы: молоко от коров в этих хозяйствах проверяют минимум 4 раза в сезон.
2. Туризм и экопросвещение:
   Ранее Горки, Речица и Лоев были самыми «страшными» точками на туристической карте Гомельщины. Теперь они преобразились: в Горках открыли «Чёрнобыльский информационный центр» с панорамой зоны отчуждения и 3D-моделями разрушенных домов Припяти. Туристы могут посетить стационарную лабораторию, где анализируют пробы почвы, и даже сделать «перископ-фото» заброшенных кварталов.
3. Наука и исследования:
   Лаборатория радиоэкологии Гомельского государственного университета регулярно публикует отчёты о динамике миграции цезия-137 и стронция-90 в экосистемах Полесья. Недавно команда под руководством профессора Олега Сухорукова представила открытие: грибы рода Cortinarius эффективно «собирают» цезий из почв, и при этом их мицелий разлагает радионуклиды в более безопасные формы. Это открывает перспективы «микоремедиации» загрязнённых земель.
4. Социальная психология и культура памяти:
   Поколение, родившееся после 1990 года, редко вспоминает о катастрофе напрямую. Но даже дети 10–14 лет в Гомеле часто бывают на уроках, где им показывают кадры разрушенной Припяти и приграничных сел. Школьники 11 классов ежегодно посещают чернобыльские деревни, участвуют в волонтёрских субботниках, встречаются с «ликвидаторами» ― жителями, отдавшими здоровье ради спасения Родины.

Практические советы для жителей и гостей региона

1. Как проверить уровень радиации:
   Если вы едете за грибами или ягодами в леса Лоевского или Житковичского района, обязательно берите с собой портативный дозиметр. За 2024 год в продаже появились модели «Гамма-Дозиметр-2» с чувствительностью до 0,05 μSv/ч. Они стоят около 80–100 BYN, но того стоят. При обнаружении повышенного уровня (более 0,2 μSv/ч) немедленно прекратите сбор и обратитесь в местный РЭС.
2. Куда пожаловаться на «горячие точки»:
   Если вы заметили подозрительное нарушение (например, сжигание остатков сельхозрастений в опасных зонах), звоните на горячую линию Республиканского радиационного центра: +375 17 284-70-12. Можно написать письмо по электронной почте radsafety@belrad.by с фото и координатами.
3. Как вести себя на экскурсии в зоне отчуждения:
   • Используйте закрытую одежду: длинные рукава, брюки, закрытая обувь.
   • Не снимайте дозиметр вне помещений проверки ― важно фиксировать дозу налицо.
   • Не прикасайтесь к металлическим поверхностям, будьте осторожны у заброшенных зданий (там могут оставаться радиоактивные брызги).
   • Оставляйте «сувениры» (кусочки бетона, металла) на месте: даже мелкие обломки могут иметь повышенную радиоактивность.
4. Вклад простого гражданина:
   • Подписывайтесь на рассылку данных МЧС и Гомельского облгидромета, чтобы своевременно получать уведомления о категориях пожароопасности и радиоактивной обстановке.
   • Участвуйте в волонтёрских акциях по санитарной очистке территорий: «Чистая деревня» и «ЭкоПолесье» регулярно координируют сбор бытового мусора и вырубку инвазивных растений, которые мешают естественной регенерации лесов.
   • Рассказывайте детям о трагедии и её последствиях: даже простая беседа на школьной скамье помогает осознать, насколько хрупка наша экосистема.

Заключение: уроки Чернобыля для Гомельщины и всего мира

Чернобыльская катастрофа ― это не учёба на чужих ошибках, а предупреждение для каждого из нас. Именно в Гомельской области мы видим, как радионуклиды могут живуче «перехитрить» самые современные системы мониторинга, как люди, забыв о себе, становятся стражами радиационной безопасности, а леса и поля медленно, но верно восстанавливают себя сами.

Ещё 40 лет назад никто не мог предположить, что пустынные деревушки Припяти и окрестности Гомельщины со временем станут лабораториями экологической устойчивости. Сейчас мы точно знаем: если объединять усилия науки, власти и простых граждан, можно не только минимизировать последствия катастрофы, но и превратить опасные территории в примеры возрождённой природы.

Пусть наш опыт останется «криком на воде» для будущих поколений: экология ― это не только чистый воздух и прозрачная вода, но и ответственность за тех, кого мы не видим, и за тех, кто придёт после нас.